Единоверческий священник Пермской епархии священномученик Симеон Конюхов

Священномученик Симеон родился 10 апреля 1852 г. в семье дьячка Антона Максимовича Конюхова и его супруги Александры Николаевны, «единоверческого вероисповедания». Его отец Антон Максимович (ок. 1824 г. – 22 мая 1878 г.) происходил из семьи пономаря Входо-Иерусалимской церкви села Насадка, Пермского уезда, Максима Ильича Конюхова; в 1842 г. он окончил приходское училище (по др. данным, Пермское уездное училище) и поступил на церковную службу; в 1846-1847 гг. упоминается дьячком Иоанно-Богословской единоверческой церкви с. Верх-Буй Осинского уезда; позже в течение многих лет являлся дьячком (псаломщиком) на сельских единоверческих приходах Пермской епархии, однако последним местом его служения в 1870-е гг. стала Петропавловская церковь села Москвинского Камышловского уезда, не принадлежавшая к единоверию. Помимо Семена в семье Конюховых были и другие дети: дочь Татьяна (род. 12 янв. 1847 г.) и младший сын Владимир (род. 20 июля 1867 г.).

В мае 1861 г. Антон Конюхов был назначен дьячком Михаило-Архангельской единоверческой церкви села Ситниковское (Ситники) Оханского уезда, куда и переехал со всем семейством. Здесь Семен получил самое простое образование в доме родителей и в народном (начальном) сельском училище. Он с детства помогал отцу в храме, учился чтению и пению по старому чину, а 28 марта 1864 г., 12-ти лет от роду, был уже официально назначен исполняющим обязанности дьячка и исправлял должность пономаря. В 1865 г. отец был перемещен на другой приход, а Семен остался служить в Ситниковском, рано лишившись родительской заботы и вступив в самостоятельную жизнь.

1 марта 1868 г. юноша прошел испытание у архиерея и был определен на штатную вакансию дьячка к той же Михаило-Архангельской церкви. 25 января 1871 г. псаломщик (как после 1869 г. именовались дьячки) Семен Конюхов епископом Пермским Антонием (Смолиным) был посвящен в стихарь с вручением грамоты. Весной 1877 г. он выдержал экзамен на священника у Пермского Преосвященного Вассиана (Чудновского) и 25 марта 1877 г. был рукоположен во диакона, а 26 марта – во священника к Стефановской единоверческой церкви села Ниинское Соликамского уезда (ныне д. Ния Карагайского р-на Пермского края ). В этой церкви иерей Симеон прослужил почти 40 лет.

Стефановская церковь располагалась в имении господ Строгановых. Она была перестроена в 1833 году из часовни на средства графа Григория Александровича Строганова с разрешения епархиального начальства. Представляла собой деревянное на каменном фундаменте здание с пристроенной колокольней, покрытое железной кровлей зеленого цвета, обшитое тесом, окрашенное розовой краской, обнесенное деревянной решетчатой оградой; внутренние помещения были оштукатурены и покрашены. В храме имелся один престол – во имя Стефана Великопермского, освященный 17 февраля 1834 года. Ко времени назначения нового священника в приход входили 17 деревень, находившиеся на расстоянии от 1 до 16 верст от храма, и одна деревня – в 50-60 верстах, в приходской книге числилось 710 прихожан. Штат состоял из священника, диакона и псаломщика, однако за неимением средств вакансия диакона не замещалась. Церкви принадлежала усадебная земля с погостом, 23 десятины пахотной и 10 десятин сенокосной земли; имелись два дома для причта, в одном из которых и поселился священник с семейством.

2 октября 1879 г. у отца Симеона и его жены Любови Васильевны родился сын Петр. В 1896 г. он окончил Соликамское духовное училище, принял сан и служил священником на приходах Пермской епархии. О других детях сведений нет.

В семье Конюховых часто проживали родственники, которым пастырь помогал определиться в жизни и встать на ноги. Так, с 21 сентября 1879 по 1881 год послушание псаломщика в ниинской церкви исправлял «псаломщичий сын» Николай Конюхов. В 1882 г. окончил сельское училище младший брат отца Симеона Владимир, который 28 апреля был определен к Ниинской церкви церковником (т.е. церковнослужителем – причетником церковным, или пономарем); в этой должности упоминается еще и в 1885 г.; в последующем он состоял псаломщиком на приходах Пермской епархии.

Широкое распространение на Урале старообрядческого раскола неизменно придавало трудам священника единоверческого прихода миссионерский характер. По официальным данным, из 700-800 прихожан Стефановской церкви в разные годы около половины (48–52 %) были «склонны к расколу». Кроме того на приходе проживали и раскольники. За годы своего подвижнического служения настоятель Ниинской церкви присоединил к Церкви десятки старообрядцев на правилах единоверия.

Четыре трехлетия (в период с 1900-го по 1917-й год) отец Симеон состоял членом Благочиннического совета Пермского единоверческого благочиния, к которому относились церкви сёл Ниинского и Воробьёвского; избирался и членом ревизионной комиссии благочиния. Являлся депутатом по отмежеванию земли при Ниинской церкви. Он много потрудился и на ниве духовного просвещения: с 1890 г. по 20 марта 1916 г. был заведующим и законоучителем Ниинской церковно-приходской школы.

За свои пастырские труды иерей не раз получал поощрения и церковные награды: имел благословение и грамоту от Святейшего Синода, награжден набедренником (5 ноября 1900 г.), скуфьею (21 марта 1906 г.). В честь юбилейных памятных дат был удостоен государственных наград, которыми награждали действующих священнослужителей монашествующего и белого духовенства в честь значимых дат российской истории: в 1896 г. получил серебряную медаль «В память царствования Императора Александра III» на Александровской ленте; в 1913 г. – медаль «В память 300-летия царствования Дома Романовых», а также юбилейный нагрудный знак для духовенства в виде креста.

8 марта 1916 г. пастырь был перемещен к Богородице-Введенской единоверческой церкви села Воробьёвское Оханского уезда (ныне с. Воробьи Нытвенского р-на Пермского края). Перевод к новому месту служения был связан, вероятно, с желанием жить поближе к единственному сыну Петру, который священствовал в двух верстах от Воробьёвского – в Крестовоздвиженской церкви села Говырино. Отец Симеон и его матушка Любовь Васильевна поселились в доме, приобретенном на собственные средства, в котором собирались мирно встретить старость.

Введенская церковь, сооруженная на средства прихожан в 1846 г. (из старообрядческого молитвенного дома 1834 года постройки), представляла собой деревянное на каменном фундаменте здание с колокольней, обшитое тесом. Его стены были окрашены в белый, крыша и купола – в зелёный, а оштукатуренные внутренние помещения – в светло-голубой цвет. Территория церкви была обнесена деревянной решетчатой оградой. В ее штате состоял священник и псаломщик. Прихожан насчитывалось от 200 до 300 человек.

Настоятелем этого скромного сельского храма отец Симеон встретил Февральскую революцию и крушение монархии, революцию Октябрьскую и начавшуюся в 1918 г. гражданскую войну. К тому времени исполнилось более полувека его служения Церкви Божией, в том числе более 40 лет в священном сане. Годы жизни и трудов уложились в краткие строки характеристики пастыря в клировых ведомостях Введенской церкви: «В походах не бывал. Под судом и следствием не состоял. В отпусках не бывал. За штатом или без места не был. Читает, поёт, катехизис знает очень хорошо. Поведения отличного, по службе исправен».

С лета 1918 г. гражданская война в России приобрела широкомасштабный характер и охватила всю страну. Одновременно с борьбой на фронтах большевики усилили репрессии в тылу против своих политических противников. В Пермской губернии расстрелы на местах приобрели настолько большой размах, что в июне 1918 г. юридический отдел губернского Совета разослал особый циркуляр местным органам власти, в котором заявлял, что «за последнее время бывает много случаев расстрела частных граждан местными исполкомами Советов без достаточных оснований», и разъяснял, что «расстреляны могут быть лица, совершающие вооруженный грабеж, разбой, если эти лица задержаны с поличным на месте преступления», и «лица, открыто, публично призывающие к свержению Советской власти с оружием в руках», а «непризнание Советской власти не есть уголовное преступление, караемое революционными законами». При этом в циркуляре отмечалось, что если кто-то из критиков Советской власти «говорит явную ложь или же тенденциозно освещает факты с целью натравить часть населения на другую или же население на советские органы власти, то таковых необходимо предавать суду Революционного Трибунала». В то же время Пермская окружная ЧК выступила с предупреждением, что «все, кто будет вести агитацию против советской власти и распространять ложные, нелепые слухи, будут преследоваться ЧК путем самых суровых мер и в случае поимки на месте преступления будут беспощадно расстреливаться». Объектами насилия в первую очередь становились «классово-чуждые элементы». Репрессии против Церкви в Прикамье в 1918-1919 гг. носили поистине беспрецедентный характер; духовенства пострадало здесь больше, чем в какой-либо другой губернии России.

17 июня* 1918 г. был арестован и в ночь на 20 июня злодейски убит архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский). В июле жертвами расстрелов в разных уездах стали три сельских священника. 27 августа под Пермью без суда и следствия были расстреляны члены комиссии Церковного Собора по расследованию дела об убийстве архиепископа Андроника: архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), ректор Пермской духовной семинарии архимандрит Матфей (Померанцев) и миссионер Алексей Зверев. В том же месяце в Красноуфимске и уезде убиты два клирика городского собора и сельский иерей.

В связи с действиями продотрядов и объявлением мобилизации в августе вспыхнули крестьянские восстания, самое крупное в Сепычевской волости и пяти смежных волостях Оханского уезда. И хотя зачинщикам удалось скрыться, карательным отрядом было расстреляно 83 человека – «кулаки, попы и офицеры». В их числе 4 сентября в селе Сепычи мученическую смерть приняли местный священник Иоанн Бояршинов, за колокольный звон, и священник завода Очер Алексий Наумов. В сентябре восстание началось в ряде волостей Усольского (Соликамского) уезда. Часть предполагаемых руководителей отряды ЧК схватили и 10 человек публично расстреляли; среди них оказались три сельских священника.

Невиданные до тех пор размеры насилие приняло после убийства 30 августа 1918 г. председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого и покушения на следующий день на В.И. Ленина. Обоснованием репрессий стал изданный 5 сентября декрет Совнаркома «О красном терроре», согласно которому лица, «прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам», подлежали расстрелу, а «классовые враги» – заключению в концентрационные лагеря. К 10 сентября в Перми было расстреляно 44 заложника, к 9 октября – еще 37, в их числе группа духовенства. В Кунгуре погибло 29 заложников, включая троих иереев городских церквей.

Усилению репрессий способствовало и успешное наступление белых. В общей сложности в сентябре–октябре в Пермской губернии погибло не менее 20 священнослужителей, одним из которых стал священномученик Симеон Конюхов.

8 октября 1918 г. Следственная Комиссия по Оханскому уезду при Пермском революционном трибунале постановила передать дело № 45 на священника С. А. Конюхова «на распоряжение Оханского Уездного Чрезвычайного Комитета, т.к. в нем предусматриваются преступления, предусмотренные ст. 1 п. “а” Инструкции Революционного Трибунала…». Пункт “а” статьи 1 Инструкции Революционного Трибунала гласил, что последнему подлежат дела о лицах, «которые организуют восстание против власти Рабоче-Крестьянского Правительства, активно противодействуют последнему или не подчиняются ему, или призывают других лиц к противодействию или неподчинению ему».

9 октября 1918 г. Оханский уездный Чрезвычайный Комитет предложил исполкому села Воробьевского «немедленно арестовать местного попа Семена Конюхова». В тот же день в ходе обыска у священника были изъяты «вещественные доказательства» его преступления, первым из которых стала копия послания епископа Пермского Андроника (Никольского) от 25 января (7 февраля) 1918 г. всем причтам и православным прихожанам о действиях в ответ на предполагаемый захват церковного имущества; Преосвященный клятвенно призывал православных «к защите церквей и монастырей от насильников и захватчиков, чтобы за попустительство вместе с ними не подвергнуться вечному осуждению от Бога»; священники зачитывали это послание верующим и вывешивали в храмах. Вторым «вещественным доказательством» стали циркулярные письма благочинного священника Петра Дмитриевича Вяткина от 2 (15) апреля 1918 г., в одном из писем благочинный просил составить протест по поводу захвата новой властью Епархиального училища, в другом содержалась просьба сообщать в Епархиальное управление «о всех случаях насилия, захвата, надругательства над храмами, обителями, духовенством, святынями, тем паче о случаях кровопролития, убийства на религиозной почве на местах».

По завершении обыска исполком препроводил в Оханск (по-видимому, в ночь на 10 октября) «арестованного местного попа за вымышленное воззвание о проклятии граждан за захваченное поповское имущество, в чем бы оно не заключалось».

15 октября состоялся первый и единственный допрос священника, на котором отец Симеон «показал, что предъявленное ему объявление о проклятии граждан за взятое имущество – церковное или священнослужителей – было вывешено [в церкви] им и диаконом Новиковым Филиппом; на отношение же благочинного Вяткина от 2 апр. № 340, в котором было прошено, чтобы священнослужители протестовали против захвата железнодорожным комитетом здания Епархиального училища… и на отношение его же за № 341 было сообщено, что было взято: холсты, масло, мука и прочее, все это принадлежало лично ему – Конюхову».

После допроса Оханский уездный Чрезвычайный Комитет по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности приговорил иерея к высшей мере наказания «по отделу контрреволюции». Приговор гласил:

«Рассмотрев дело священника села Воробьёвского Семена Конюхова, призывавший к восстанию [в] с. Воробьях против Советской власти, а также в обращения проклятия большевицкой влас[ти] за отделение церкви от государства и отобрание церковной земли и найдя это обвинение вполне доказанным, а потому Чрезвычайный Комитет единогласно постановил вышеуказанного Конюхова – расстрелять».

Приговор был приведен в исполнение в тот же день – 15 октября по новому стилю.

* * *

В октябре–ноябре 1918 г. Оханск находился в глубоком тылу Красной армии и лишь в декабре возникла угроза его падения под ударами Сибирской армии и чехословаков. С 25 по 28 декабря именно здесь заседал Уралобком РКП(б), эвакуированный из Перми, захваченной белыми. 29 декабря, в канун предполагавшегося оставления Оханска, местная ЧК казнила восемь граждан города, в том числе бывшего члена земской управы, бывшего офицера, мелких торговцев и одного священника. Встречающееся иногда мнение о гибели священномученика Симеона Конюхова в этой группе ошибочно: в Оханске был расстрелян иерей градо-Оханского Успенского собора Владимир Васильевич Алексеев.

По распоряжению командира Средне-Сибирского армейского корпуса белых генерала А.Н. Пепеляева начальник гарнизона Перми подполковник М.В. Эпов 1 января 1919 г. организовал комиссию «по расследованию преступных деяний большевиков и их сотрудников». В ее состав входил и представитель от духовенства, делегированный Пермским епархиальным советом. В документах комиссии особо отмечалось, «что духовенство вообще подвергалось всевозможным истязаниям и принимало мученическую кончину; многие из священников были в руках “чрезвычайной следственной комиссии”, где практиковались пытки».

14 марта в Омск на имя министра юстиции колчаковского правительства комиссией был направлен первый официальный список служителей Церкви, убитых большевиками в Пермской губернии, включавший 55 имен. Под номером 30 в нем значился священник Конюхов Симеон: «место службы – село Воробьевское Оханского уезда; место убийства – неизвестно».

Тем временем в соответствии с распоряжением Высшего Временного Церковного Управления, находившегося в Омске, временно управляющий Пермской епархией епископ Чебоксарский Борис (Шипулин) и Пермский епархиальный совет предписали благочинным собрать и «в самом непродолжительном времени» доставить подробные сведения «о фактах гонения на Церковь и насилия над исповедниками православной веры во время большевистской власти». Полученные с мест донесения позволили в первом номере возобновленных «Пермских епархиальных ведомостей», датированном 28 марта, напечатать существенно уточненный и дополненный список пострадавшего духовенства, включавший уже 101 имя. В документе сообщалось, что священник единоверческой церкви с. Воробьев Оханского у. Симеон Конюхов «расстрелян 27 сентября 1918 г.». Все даты в этом списке приведены по старому стилю, поскольку по указанию епископа Бориса «в письменных сношениях с Епархиальным Архиереем и Епархиальным Советом и вообще, при всякого рода письме по церковному ведомству» следовало «соблюдать старую орфографию и старый стиль, как стиль церковный». Таким образом, по сведениям благочинного отец Симеон был казнен 27 сентября по старому стилю – 10 октября по стилю новому.

Истинную же дату его гибели – 15 октября по новому стилю – позволили установить лишь подлинные документы Оханского ЧК; они же показали, что 10 октября является датой ареста священника, который в этот день навсегда расстался с семьей и паствой и был увезен из села под конвоем чекистов.

Юбилейным Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви (Москва, август 2000 г.) по представлению Пермской епархии единоверческий священник Симеон Конюхов причислен к лику святых новомучеников Русской Церкви. Дни его памяти: на день мученической кончины 2(15) октября; в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской (переходящая дата), в Соборе Пермских святых (переходящая дата, празднуется в первое воскресение после 11 февраля н. ст., дня памяти Великопермских святителей Герасима, Питирима и Ионы).

Н. П. Зимина (ведущий специалист Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Богословского факультета ПСТГУ)